Почему уральские бизнесмены-коллекционеры открывают музеи и что привлекает в них публику — в фоторепортаже Forbes Life
В центре Екатеринбурга, в окнах-витринах первого этажа новостройки выставлены живописные принты по мотивам мировой мифологии. На лубочных работах Зевс соблазняет Данаю, а Геракл с лицом Евгения Ройзмана (внесен в список иноагентов) побеждает Немейского льва. Это фасад музея «Невьянская икона», созданного коллекционером, бывшим бизнесменом и бывшим мэром Екатеринбурга Евгением Ройзманом.

«Моя идея — вставить изображения в окна», — говорит Евгений Ройзман корреспонденту Forbes. Это его первое интервью на следующий день после того, как в отношении Ройзмана вступил в силу приговор по уголовному делу о дискредитации российской армии. Решением суда Евгений Ройзман должен выплатить штраф, все ограничения его личных свобод отменены. Без малого год он провел без интернета и телефонной связи, за это время он сдал кандидатский минимум на историческом факультете Уральского федерального университета и начал работу над диссертацией. Тема научной работы Ройзмана — «Невьянская школа иконописи. Иконописный промысел на горных заводах Урала: факторы эволюции».

Из шести собраний Евгения Ройзмана — неофициальных художников Урала 1970–1980-х годов, невьянской иконы, живописи и графики Миши Брусиловского, наивного искусства, живописи и графики Василия Денисова, народного искусства и предметов крестьянского быта — его первой публичной коллекцией стала невьянская икона. Иконописная школа старообрядцев существовала в Невьянске, первой горной столице империи Демидовых, в XVIII–XIX веках. В 1997 году Ройзман выступил инициатором и издателем альбома Уральского университета, посвященного невьянской иконе, где были опубликованы иконы из государственных и частных собраний. Ройзман вспоминает, что следующий шаг — открытие музея «Невьянская икона» — стал логическим продолжением взрывного интереса к уральской иконописи после выхода альбома.

Возвращение невьянской иконы
Невьянские иконы отличает особенная декоративность: как отмечает историк-искусствовед Галина Голынец, невьянцы прибегали к сплошному золочению, листовое золото наносилось на полимент (основу), создавая насыщенный теплый тон живописи. В цветовой гамме преобладали все оттенки красного, от нежного земляничного до розово-лилового и пурпурного, зеленого и синего. Сложное сочетание цветов и использование минеральных пигментов, промышленное производство которых было освоено только в XVIII–XIX веках, создают впечатление свежести и новизны невьянской иконописи. По мнению искусствоведов, очарование невьянской школы — в смешении современной колористики, европейских влияний и стремлении сохранить древние традиции, благодаря чему на иконах возникают особые, имперсональные лики. Первый публичный успех пришел к невьянской иконописи в 1887 году на Уральской научно-промышленной выставке.

Екатеринбургский комитет по изучению церковно-археологических древностей, основанный в 1911 году, открыл свой музей с постоянной экспозицией. В 1919–1921 годах фонды музея УОЛЕ (Уральского общества любителей естествознания, позднее Свердловский областной краеведческий музей) пополнялись ценностями, реквизированными в купеческих усадьбах и вынесенными из закрытых храмов и монастырей. В 1923 году на заседании УОЛЕ Жильбер Дюлонг, официальный представитель французского отделения Красного Креста на Урале, сделал доклад «Заметки по вопросу уральского иконописания», где выразил надежду открыть в музее галерею уральской старинной живописи. Однако история сложилась так, что вышедший в 1997 году альбом «Невьянская икона» впервые ввел в научный оборот большинство из 150 опубликованных памятников.

Музей Евгения Ройзмана, открытый в декабре 1999 года, стал первым частным музеем иконы в постсоветской России. «В те годы своим примером я показал собирателям, что страна изменилась, что с этой властью можно работать», — говорит Евгений Ройзман.

В музее было выставлено 185 икон, создана реставрационная мастерская, где, по сути, возникла школа реставрации невьянской иконы, Ройзман с сотрудниками выезжал в экспедиции, выпускал «Вестник музея «Невьянская икона». Поначалу музей не брал денег за вход. В первые 10 лет его посетило более 300 000 человек, а владелец музея, по его словам, заплатил более $600 000 аренды. О том, во сколько ему обошлась коллекция музея, Евгений Ройзман не говорит.

С 2010 года музей открыт в новом пространстве, принадлежащем коллекционеру. Сейчас в коллекции музея более 1000 икон. В экспозиции около 300 икон, церковные одеяния, меднолитая пластика (складни и кресты), предметы крестьянского быта, некоторые из них являют собой примеры варварского обращения с иконами, например сундук, сколоченный из иконных досок. За вход в музей ввели плату, 400 рублей, чтобы отсечь нецелевую аудиторию, у которой главный вопрос: «А где он взял столько денег?» «Этот музей 18 лет был бесплатным. 18 лет! — подчеркивает Ройзман. — Домашние уже взвыли. А если они узнают, сколько вообще это стоит, меня из дома выгонят». По словам коллекционера, сегодня операционные расходы музея «Невьянская икона» составляют около 300 000 рублей в месяц. В музее работают пять реставраторов. Для каждого посетителя проводит экскурсию научный сотрудник музея, часто это сам Евгений Ройзман.

Свою мотивацию Ройзман называет преодолением провинциального «комплекса Мамина-­Сибиряка». «Все мои действия — Музей наива, музей невьянской иконы, музей художников Екатеринбурга (коллекция хранится у Ройзмана, участвует во временных выставках. — Forbes), музей Миши Брусиловского (не имеет пока своего помещения. — Forbes) — мероприятия по борьбе с исторической несправедливостью», — говорит Евгений Ройзман.
Итоги этих «мероприятий» (коллекция современного уральского искусства начала формироваться в 1986 году, а коллекции икон, по его словам, уже больше 40 лет) Ройзман определяет так: невьянскую икону перестали вывозить из Екатеринбурга, начался процесс возвращения икон в регион, в том числе покупки на западных аукционах, выросли цены на иконы и на неофициальное искусство художников Екатеринбурга, возник музейный интерес к современному искусству, расширился круг коллекционеров, появились частные музеи.

Среди тех, кто последовал его примеру, Евгений Ройзман называет крупных екатеринбургских бизнесменов Дмитрия Пумпянского и Андрея Козицына. «Конечно, там совсем другие деньги, — говорит Евгений Ройзман о конкуренции при покупке современного искусства, — и теперь я вынужден тому же Диме Пумпянскому уступать».

В 2012 году свой музей наивного искусства Ройзман передал Екатеринбургскому музею изобразительных искусств. И хотя этим опытом коллекционер недоволен, он планирует в течение 10 лет передать городу по примеру Третьякова другие свои собрания, а сам намерен сосредоточиться на музее невьянской иконы. Сейчас коллекционер ищет возможности и разрабатывает подходящий формат.

Уральская мифология
По мнению куратора коллекции наивного искусства Екатеринбургского музея изобразительных искусств Андрея Бобрихина, сегодня Евгений Ройзман — культуртрегер, один из создателей новой региональной идентичности, запрос на которую в современном обществе очень высок. Мысль Бобрихина подтверждает екатеринбургский писатель Алексей Иванов, вновь и вновь возвращающийся в своих работах к мифу о горнозаводской уральской цивилизации. Понятие «своеобразной горнозаводской цивилизации» с особой идеологической сущностью и специфическим стилем художественного оформления впервые ввел профессор Пермского университета Павел Богословский в 1926 году.

С мифом о современной идентичности работает и Уральская индустриальная биеннале, которая сотрудничает с действующими предприятиями промышленности Екатеринбурга и Урала и проходит с 2010 года, и многочисленные городские проекты. Так, в 2016 году художник Александр Шабуров, один из создателей группы «Синие носы», руководитель «Бажов-феста», заявил: «Наша цель — сбор новых городских мифов, создание новых уральских сказов, новой арт-этнографии и арт-картографии». Экс-глава Уральского филиала ГМИИ им. Пушкина (до 2020 года Уральского ГЦСИ) Кристина Горланова отмечает: «Урал отличается от других регионов тем, что не только проекты художников находят поддержку у бизнеса, у людей, которые готовы оплачивать и продвигать их, но и сами бизнесмены инициируют проекты, направленные на поддержку и развитие художественной среды».

Один из самых отрицаемых сегодня мифологических персонажей Урала — Данила-мастер из сказа Павла Бажова. «Сказы служили псевдодокументальным подтверждением того исторического нарратива, который превращался в культуре 1930-х годов в идеологический догмат», — рассуждает историк искусства Андрей Бобрихин. «Малахит — мозаичная техника. Из малахита не высекают, как из мрамора, хотя Данилу-мастера из сказа Бажова часто изображают с зубилом и молотком», — говорит Людмила Будрина, исследователь истории камнерезного искусства, заместитель директора по проектам в сфере культуры Фонда семьи Шмотьевых.

Фонд поддержки культуры и искусства создан в 2019 году отцом и сыном, бизнесменами Сергеем и Александром Шмотьевыми, владельцами компании «Форэс». В круг интересов Шмотьевых-коллекционеров входит современная историческая живопись, иконопись, бронзовая скульптура, холодное оружие и каслинское литье. Благодаря увлечению Сергея Шмотьева современным камнерезным искусством (первой покупкой стала скульптура «Ермак» 2012 года) екатеринбургская студия «Святогор» разрослась до 25 мастеров. По словам художника-камнереза Ивана Голубева, 10 лет студия развивалась благодаря трем частным заказчикам — Шмотьевым из Екатеринбурга и двум московским коллекционерам. Сегодня в коллекции семьи Шмотьевых более 100 предметов камнерезного искусства: композиции из цветного камня на темы русской живописи и литературы.

Первым проектом, задуманным фондом, стала выставка во Флоренции, в музее Стибберта весной 2020 года. Был напечатан каталог и упакована коллекция. Но из-за пандемии выставка не состоялась, предметы так и остались в Екатеринбурге. Позднее эта выставка открылась в Москве, в Минералогическом музее имени Ферсмана.

Руководитель «Святогора» Иван Голубев рассказывает, что благодаря выставке «Русский эпос в камне», организованной Фондом Шмотьевых в Музее Фаберже (основан миллиардером Виктором Вексельбергом в 2013 году в Санкт-Петербурге), студия получила новых коллекционеров-заказчиков. А на весенних торгах этого года аукционного дома «Александр» в Москве скульптура «Баба-Яга» работы Ивана Голубева и Ильи Пономарева была продана за 4,8 млн рублей.

В декабре 2021 года Фонд Шмотьевых открыл Центр истории камнерезного дела имени А. К. Денисова-Уральского в Екатеринбургском музее изобразительных искусств. В подвале оборудована мастерская-студия с планшайбами и бормашинами, где посетители могут попробовать обрабатывать камень. На первом этаже — живопись Алексея Денисова-­Уральского. На больших планшетах — изображения камнерезных работ художника, ювелирных украшений, интерьерных предметов. Конкурент Фаберже и поставщик Cartier Денисов-Уральский с 1903 года держал магазин «Уральские камни» в Санкт-Петербурге. На фоне наследия Денисова-Уральского стоят две масштабные работы, созданные мастерской «Святогор» в технике объемной мозаики — «Ермак» и «Данила-мастер». Александр Шмотьев подчеркивает, что главная задача семейного фонда — продвижение современного камнерезного искусства.

Свердловский концептуализм
Коллекционер Павел Неганов начинает экскурсию по залам своего Музея андеграунда с экспозиции, посвященной свердловским неофициальным художникам. Музей открылся весной прошлого года, но уже успел стать популярным в городе. В системе координат Неганова все современное искусство начинается с Уктусской школы, с работ Анны Таршис (Ры Никоновой), Сергея Сигея, Валерия Дьяченко, Евгения Арбенева. В его музее есть и ранний Кабаков, и Эрик Булатов, и Янкилевский, и Рабин, и Зверев, и Брускин, и Франциско Инфанте, и Лидия Мастеркова, и «Митьки», и Тимур Новиков, и Сергей Бугаев-Африка, и Мамышев-Монро, и Георгий Гурьянов, и Виктор Цой — словом, плеяда рекордсменов от Sotheby’s 1988 года до Phillips de Pury 2008-го и нынешних торгов Vladey.

На отдельной стене — работы и документация акций Б. У. Кашкина, или Старика Букашкина, свердловского художника Евгения Малахина. По легенде, Неганов познакомился с Б. У. Кашкиным в юности в свердловской больнице. Впрочем, активно собирать искусство потомственный строитель, председатель совета директоров ОАО «Уралметаллургмонтаж 2» Павел Неганов начал относительно недавно, в последние 15 лет. За это время он стал профессионально разбираться в искусстве — два-три часа каждый день отдано вопросам коллекции — и обзавелся дилерской сетью в Москве и Санкт-Петербурге. Подвел научную базу, в его Музее андеграунда работают искусствовед Татьяна Жумати, ведущий исследователь свердловского неофициального искусства, и куратор Ольга Комлева, за плечами которой опыт Екатеринбургского ГЦСИ. По версии Жумати и Неганова, весь советский концептуализм предвосхитил свердловский художник Валерий Дьяченко в своей работе «Чье это облако?» 1967 года, когда впервые ввел текст в живописное поле картины.

Неганов серьезно относится к вопросам подлинности и авторства — все купленные произведения обладают экспертными документами и подтвержденным провенансом. Среди экспонатов встречаются и документальные свидетельства эпохи — портрет Брежнева, фотографии Хрущева в момент разноса художников на выставке «30 лет МОСХа» в Манеже, снимки «Бульдозерной выставки» 1974 года.

Работы в музее висят буквально примыкая друг к другу. «Я специально сделал шпалерную развеску, — объясняет Неганов. — Судя по фотографиям свердловских выставок андеграунда, там на веревочках вешали работы и на земле раскладывали, лишь бы побольше показать. У меня та же логика».
Из 1500 работ коллекции в залах музея Неганова на 5000 кв. м представлена 1000. Коллекционер сам придумал план экспозиции, сам принял решение, с какой выставкой открываться, сам развесил работы. От каких-то идей пришлось отказаться. Например, сырость в подвале оказалась убийственной для живописи. Поэтому сейчас подвал переоборудуют в камерный клуб. Во внутреннем дворе натягивают тент. Неганов, протагонист свердловской неофициальной культуры, планирует ряд проектов, где соединятся театр, современная поэзия и музыка. О том, как представить историю свердловского рока и свердловской поэзии, кураторам музея и его владельцу еще предстоит подумать.

Своей главной задачей Неганов видит продвижение молодых художников: «Хочется, чтобы у людей было настоящее искусство в домах. Чтобы обратили внимание на молодых хороших художников, чтобы покупали хорошее искусство».

Музейные проекты металлургов
Единственный реализованный проект архитектурного бюро притцкеровского лауреата Нормана Фостера Foster+Partners в России — здание штаб-квартиры Русской медной компании, построенное за пять лет и оцениваемое в 12 млрд рублей. В Екатеринбурге его называют ананасом. Структура внешней обшивки здания имитирует кристаллическую решетку атомов меди, внешне похожую на чешуйки ананаса. Сейчас рядом с открытым в 2020 году 15-этажным зданием вновь работает подъемный кран. У 87-метрового «ананаса» должна появиться пристройка — музейный центр. В центре планировалось разместить одну из лучших в мире коллекций стрелкового оружия, которую хозяин Русской медной компании (РМК) Игорь Алтушкин собирает более 20 лет. В коллекции свыше 1500 экземпляров. Часть из них выставлена в спортивно-патриотическом клубе «Архангел Михаил» в 15 км от Екатеринбурга и в настоящий момент, как сообщила Forbes пресс-служба РМК, публично не демонстрируется.

Здание музея планировалось как вторая часть проекта Foster+Partners. Однако на сайте архитектурного бюро о музейной части екатеринбургского проекта упоминаний нет. По данным газеты «Коммерсантъ», представители архитектора должны были презентовать рендеры внутреннего пространства и концепцию музея 24 февраля 2022 года, но по понятным причинам отменили встречу.

Пресс-служба РМК не ответила на вопрос Forbes о том, что сейчас происходит со строительством музея. В апреле 2023 года екатеринбургские СМИ сообщали, что РМК планирует построить оружейную палату со стеклянным куполом и садом на крыше. Однако «работа над музеем и внешним обликом здания продолжается», цитировали СМИ пресс-службу РМК в апреле 2023 года.

С открытием «Синара-Центра», созданного компанией миллиардера Дмитрия Пумпянского, в Екатеринбурге связывали большие ожидания. В 2019 году в реконструированном пространстве госпитального комплекса Верх-Исетского завода 1820-х годов открылся общественно-деловой и культурный центр. Реконструкцию комплекса зданий провела компания «Синара-Девелоп­мент», объем вложений оценивался в 2 млрд рублей. Планировалось, что в пространстве центра будет выставлена коллекция Дмитрия Пумпянского и его семьи, в которую входит более 1500 работ. Изначально собрание формировалось исключительно из произведений уральских художников, от XIX века до современного искусства. Однако во время пандемии коллекция пополнилась 150 произведениями современных авторов, от Ильи Кабакова до Олега Кулика, группы AES+F, Виноградова и Дубосарского, Дмитрия Пригова и Тимура Новикова, утратив, таким образом, региональную ориентированность. После того как в марте 2022 года Дмитрий Пумпянский перестал быть бенефициаром промышленного холдинга «Синара», коллекция поступила в управление Фонда поддержки и реализации культурных инициатив «Синара». До 30 июля этого года 120 произведений из коллекции фонда выставлено в залах музея ММОМА на Петровке под названием «Диалог во времени и пространстве». Пока шедевры коллекции путешествуют, в пространстве «Синары» открывается выставка молодого екатеринбургского художника Александра Баженова и продолжается проект «Я — мы — Екатеринбург».

Самый масштабный частный музей Екатеринбурга расположен в 15 км от города, в районе Верхняя Пышма, прямо у забора, отделяющего промышленную зону УГМК. На территории 8 га на улице Александра Козицына, названной в честь погибшего в 2009 году в автокатастрофе директора компании «Уралэлектромедь», старшего брата владельца УГМК Андрея Козицына, открыт музейный комплекс военной и гражданской техники. Через дорогу от музея выстроен Дворец самбо и единоборств, чуть поодаль — церковь и мечеть.

Работу по созданию музея в 2005 году начинал как раз Александр Козицын. Музей был открыт 9 мая 2010 года рядом с вечным огнем и реконструированным мемориалом в честь погибших работников завода. В экспозиции 12 000 экспонатов. Под открытым небом нескончаемыми рядами стоят танки, артиллерийские орудия, корабли, самолеты и ракеты. Есть макет железнодорожной станции в натуральную величину с паровозами и санитарными составами. И есть своя скульптура «Рабочего и колхозницы». «Я в Москве побывал», — говорит посетитель музея, позирующий на фоне мухинской скульптуры. Работает картинг, частный театр, планетарий, кафе. На территории построено четыре циклопических музейных корпуса в стиле утрированного сталинского ампира (для такой гигантомании в Екатеринбурге существует термин «капром», капиталистический романтизм), где показывают танки и авиатехнику времен Второй мировой, автомобили и мотоциклы с конца XIX века до наших дней. В экспозиции подлинники, макеты в натуральную величину и остатки боевой техники, обнаруженной поисковыми отрядами, поднятой со дна болот и озер. В выставочном центре «Парадный расчет» — оригиналы, участвовавшие в московском параде ноября 1941 года и в Параде Победы в июне 1945 года.

По данным «Коммерсанта», весной 2021 года АО «Уралэлектромедь» продало за 1,2 млрд рублей музей военной техники в Верхней Пышме ООО «Центру авиации», конечным бенефициаром которого является генеральный директор УГМК Андрей Козицын.

Источник: (Ссылка)