А уж про юбилеи и говорить нечего. Они не только радуют, но и огорчают. Хорошо, когда к очередной круглой дате человек может гордиться и собранием или коллекцией (в чём разница – вы скоро узнаете) каких-то материальных ценностей, и событиями своей жизни, людьми, с которыми ему посчастливилось встречаться и дружить. Просто замечательно, когда этот человек умеет всем этим богатством щедро делиться – не только с теми людьми, которым посчастливилось встречаться и дружить с ним, но и со своей страной. Бизнесмен, коллекционер, галерист Феликс Комаров отмечает в эти дни свой 75-летний юбилей. И сегодня на наших страницах он делится размышлениями даже с теми, кто с ним пока не знаком...

«Сделай всё, что не можешь!»
– Феликс Романович, а как вы относитесь к юбилеям вообще и к своему предстоящему юбилею в частности?
– А что такое юбилей? Это только точка на диаграмме жизни. Помню, когда мне исполнялось 40 лет, все говорили, что такую дату не отмечают, что это не принято, нехорошо... Тогда я сказал, что после 40 лет надо отмечать каждый день рождения. А уж 75 лет – обязательно.
Собираются люди, близкие тебе. По крайней мере, те, кого ты считаешь близкими. Те, кто свободен в этот день от командировок, от поездок, от болезней... Те, кто согласился разделить с тобой твой праздник. Таких людей раньше не очень правильно, на мой взгляд, называли «свидетелями», а сегодня принято именовать «очевидцами» твоей жизни. С каждым из них связано очень много того, что можно назвать высшими точками, «вспышками» той самой «диаграммы».
У Эренбурга есть книга «Люди. Годы. Жизнь». Я никогда, наверное, не выделил бы этого писателя среди других, но это, казалось бы, простое, но очень ёмкое название произвело впечатление не только на Сталина. Даже на меня...

– А для вас жизнь – это в первую очередь события? Или люди, которые с этими событиями связаны?
– Жизнь... Вы знаете, у нас любят называть кого-то «эгоистом» или деликатнее «эгоцентристом», если человек живёт в центре своего мира. Так часто говорят о людях творческих, состоявшихся, о тех, кто чего-то достиг. Говорят, чтобы как-то оправдать их повышенный интерес не к окружающим, а к своей собственной персоне. Я не думаю, что я эгоист. Потому что, простите за нескромность, считаю, что довольно много делал того, что нужно не столько мне, сколько другим. Но когда слышал в свой адрес: «Ах, какой же вы молодец! Сколько вы делаете для людей!..», отвечал: «Да вы что?! Я же эгоист. Я всё это делаю для себя. А то, что это ещё и людям нравится, так это меня очень радует». Конечно, в этом была доля шутки... Я прекрасно понимал, как оно на самом деле. Но для меня всегда, когда что-то происходило и происходит, было и остаётся важным: «А что я? Что я там делаю? Что я уже сделал?» И – «Что я мог сделать?». Есть такая очень распространённая фраза: «Я сделаю всё, что могу». Она мне очень не нравится. Я с ней не согласен! Всё, что может, сделает каждый. А ты сделай то, что не можешь! Это будет действительно Поступок!
В моей жизни были и события интересные, и люди великие. Впрочем, почему «были»? Знаю, что на юбилее будет много слов. Скажут обязательно и о том, как я хорошо выгляжу, и о том, что я полон творческих сил. Скажут, какой у меня замечательный возраст, что «в 75 я ещё всё могу…» и т. д. Всё это правильно, я тоже так считаю, но... Боюсь, что реально всё это я пойму только тогда, когда мне исполнится 90 лет...


«Ах, дорога!»
– Цифры, даты... Не замечать их, наверное, невозможно, но так ли они важны? Не слишком ли много внимания мы им уделяем?
– Знаете, когда мы в дороге – едем в автомобиле по шоссе или в поезде, – мы видим столбики с цифрами: километры, которые остаются позади. Но разве, кроме этих цифр, в окне не на что посмотреть?
Вы, наверное, замечали, что и в одном поезде люди ведут себя по-разному: кто-то сидит лицом вперёд – он и смотрит вперёд! Как будто старается заглянуть в завтрашний день...

– Туда, куда движется поезд...
– Он пытается опередить реальность: увидеть её, предвосхитить, прочувствовать, может быть, даже уже прожить... А кто-то сидит напротив, спиной вперёд. Он внимательно смотрит на день сегодняшний, провожает глазами то, что видел, что чувствовал, что пережил вчера. То есть позиции совершенно разные.

– Не зависит ли это от того, кому какое место в билете досталось?
– У человека есть право выбора.

– А какое место выбрали бы вы?
– Мне хочется ехать не сидя, а стоя. И конечно, смотреть вперёд.

– В любой дороге важны ещё и попутчики...
– Конечно же! Очень важно, с кем ты едешь, с кем общаешься.

– Вам с «попутчиками» повезло: вы были знакомы с Высоцким, с которым ещё и родились в один день, с Евтушенко, Вознесенским, Таничем... Я слышал, что они с вами не просто дружили, даже стихи вам писали. Значит, им тоже было не скучно с вами «в одном купе»...
– Вы мне напомнили одну историю. Как-то Эрнст Неизвестный, с которым мы очень дружили, рассказал мне про одного очень маститого писателя: «Меня просят сделать его бюст, а я не хочу... Мне неинтересно. Да, он заслуженный, достойный, талантливый, состоявшийся как личность, но... Ну неинтересен он мне! А вот ты, Филюня, мне интересен. В тебе есть знаешь что? В тебе есть некая тайна». Приятно. И дорого для меня. Как приятна и дорога последняя строка из стихотворения Михаила Танича: «Теперь задумайтесь о том, как мало знаем мы о нём...»
Эрнст Неизвестный как-то попросил меня, чтобы я ему «подарил формулу жизни талантливого человека». Я ему ответил: «Бери!.. Жизнь талантливого человека – это пирамида. Когда мы рождаемся, попадаем в основание этой пирамиды, в этот «квадрат песочницы». Нас много, мы маленькие, мы играем с лопатками-ведёрками, обмениваемся, дарим что-то друг другу, иногда отбираем... Но всё-таки чаще мы, как говорят наши бывшие партнёры, friendly – приветливы, доброжелательны. А дальше жизнь пошла вверх, и чем выше мы по этой пирамиде поднимаемся, тем меньше становится её сечение. И ты должен быть готов к тому, что на самом верху останешься один...»

– От разных умных людей сегодня часто слышу, что многое из того, что составляло если не смысл их жизни, то важную её часть, ушло. И никогда не вернётся.
– Очень важно отличать действительное от мнимого, правду от лжи, добро от зла. В жизни важно разобраться в совершенно, казалось бы, простых понятиях. Помните: «Что такое хорошо и что такое плохо».

– Как не помнить! «Крошка сын к отцу пришёл...»
– Так что дорога – это ещё и повод подумать.

– И почитать. Какой же поезд без книги?..
– Да, книги в дорогу люди берут очень часто. Какая из них самая важная? В ответ можно услышать самые разные названия и имена авторов. Люди называют книги, которые прочитали, героям которых пытаются подражать, идеям которых стараются следовать, но... Мне кажется, что самая важная – это твоя книга, книга твоей жизни. Книга, которую ты не только читаешь, но и пишешь. Пишешь своей жизнью. В этой книге нет оглавления, нет пронумерованных страниц, и иногда, перелистывая её заново, вдруг с неприятным удивлением обнаруживаешь, что часть листов белая... Что на них нет ничего. И ты думаешь: «Как много я потерял!» А ведь когда-то тебе казалось, что эти мгновения, годы, период твоей жизни были счастливейшими, важнейшими! И наоборот: перечитывая иногда те страницы, где было слишком много суеты, какого-то «броуновского движения», ты удивляешься тому, что они, оказывается, настолько заполнены, забиты!.. И таким убористым почерком!.. Таким «мелким шрифтом»!.. Но листа не хватает. И тогда появляются комментарии «на полях»...
И снова понимаешь, какое огромное количество дел – уже задуманных, запланированных – ты так и не сделал. Сколько таких книг в «библиотеке жизни»...


«Счастье – не колбаса,
его не нарежешь на бутерброды»
– Иногда смотришь на человека и видишь, что если он и пишет книгу жизни, то явно не свою...
– Да, про таких иногда ещё говорят, что они «не своим голосом» поют или говорят. А ведь это важно! Не сфальшивить, а прожить, «пропеть» свою жизнь именно своим голосом. Есть вопрос, над которым всё человечество в той или иной форме задумывалось всегда и продолжает задумываться: «Что такое счастье?» Есть разные формулы. Мне же кажется, что человек может быть счастлив только тогда, когда он проживает свою жизнь. Это великий подарок Судьбы. Но подарки надо заслужить... Счастье – это не колбаса, его не нарежешь на бутерброды. Оно или есть, или его нет. Иногда только тень промелькнёт...

– Я когда-то говорил, что счастье – это «существительное прошедшего времени».
– Счастье – та же дорога, это движение, линия горизонта. Вы не можете дойти до неё, она всё время будет отодвигаться. В годы моей советской молодости нас учили, что «следующее поколение будет жить при коммунизме».

– Или хотя бы в отдельной квартире...
– Но если остановиться, оглянуться, посмотреть на горизонт, то понимаешь, что счастье, конечно, впереди, но ближе не становится. Счастье было уже. Там, откуда ты ушёл... Если находишься на открытом пространстве, горизонт у тебя – 360 градусов. Очень трудно сориентироваться, что у тебя впереди, а что уже пройдено.

– Что для вас интереснее: планировать очередные «вехи», «станции», на которых надо остановиться, или радоваться и удивляться тому, что встречается по пути нежданно-негаданно?
– Вы знаете, я бы просто радовался счастью. Выделил бы не то, что будет: maybe, как говорят, то есть возможно, вероятно. Не то, что было, и не то, что есть. Хотя огромное количество людей, особенно молодых, хочет счастья именно здесь и сейчас – выражаясь современным языком, «в режиме онлайн». Но мне хочется быть старомодным и сказать: иногда счастье – это настолько духовная, настолько неуловимая субстанция, просто лучик света, а иногда это «очень глубоко материализованная материя». А иногда счастье приносят просто деньги...

– В этом у нас не принято признаваться...
– Я как-то сказал, простите за самоцитирование: «Деньги – это только талоны на жизнь». Но ведь на самом деле деньги дают человеку свободу – свободу действий, свободу решений. Дают возможность помогать людям. Не только близким.
Деньги – это медицина. Деньги – это развлечения. Деньги – это очень много, чтобы не сказать «почти всё». Но именно «почти». Если этот маленький кусочек «почти» отсутствует, тогда плохо всё.

– А что для вас это «почти»?
– Это то, что нельзя приобрести за деньги. Вернее, даже не приобрести, а именно купить. Термин жёсткий, но очень точно отражающий ситуацию. Настоящее здоровье за деньги не купишь. Дружбу настоящую тоже не приобретёшь. И любовь... Купить можно эрзац, очень похожее, но подделку. Правда, бывают качественные подделки, почти натуральные, и мы какое-то время воспринимаем их за настоящее счастье. А иногда просто делаем вид, что верим в это...


«Кем написан был сценарий? Что за странный фантазёр
этот равно гениальный и безумный режиссёр?»
– А себя вы считаете счастливым человеком? Можете ли повторить про себя знаменитый когда-то мем «Жизнь удалась»?
– Знаете, моя мама была очень умной женщиной: сначала врач, потом большой руководитель в этой сфере, ей даже было присвоено звание «Народный врач СССР». Она как-то сказала: «Сынок, ты будешь очень счастливым человеком». «Почему? – спросил я. – Потому что вы с папой назвали меня Феликсом?» Я родился в день святого Феликса, это имя и означает «счастливый». Итальянское «феличита» – «счастье» – имеет те же корни. Мама ответила: «Нет, просто в тебе продолжает жить ребёнок, и это тебе поможет в жизни».
Действительно, это так. Я счастливый человек, хотя у меня полно сложностей, трудностей. Как много, наверное, прошедшего мимо, несостоявшегося, несбывшегося...

– Трудности... Если сравнить жизнь с кино, то кому будет интересен фильм, в котором у главных героев всё и изначально хорошо, и получается всё сразу, и живут они без проблем... Это же скучно! Наверное, в жизни должны быть какие-то события, которые поначалу воспринимаются как какой-то ужас, а потом, спустя годы, о них вспоминаешь с улыбкой. Как о приключениях.
– О, жизнь – это такое приключение!.. Я родился в стране, где дети росли на сказках. Сказки – это первое, что читали нам родители, братья и сёстры, воспитатели в детском саду. В сказках обязательно происходит борьба Добра со Злом. Добро обязательно побеждает. Там всегда, возвращаясь к языку наших бывших партнёров, хеппи-энд – счастливый конец. Да, и персонажи, и сюжеты там выдуманные. Но что интересно? Когда мы взрослеем, растём и начинаем двигаться по нашей «диаграмме», мы обнаруживаем, что в реальной жизни бывает такое, чего нельзя придумать ни в одной сказке. Самые удивительные ситуации, самые неожиданные приключения. Когда мы смотрим фильм и видим, что герой догоняет поезд, входит в купе, а там «совершенно неожиданно» его ненаглядная, мы думаем: «Нет... Это придумано. Так не бывает...» Но в жизни случаются вещи более удивительные. Тем она и интересна.

– Никакому сценаристу в голову не придёт...
– Да, тот великий сценарист, который создал сценарий твоей жизни, делает так, что ты никогда не знаешь, что с тобой будет завтра, даже через секунду. Это и есть таинство бытия, таинство жизни...

– Раз уж речь зашла... Как вы считаете, Бог – это сценарист или режиссёр, который в изначальном сценарии может что-то изменить? Да и актёрам позволяет импровизировать...
– Могу ответить одним словом: Бог – это Бог. В любой религии главное – не фанатичное следование каким-то «канонам», самое главное – это вера. Если она есть, значит, ты, что называется, «в материале», ты внутри.

– Религии разные, некоторые из них даже не позволяют изображать Бога, а для православия очень важны иконы...
– Да, есть религии такие, где иконы считаются даже злом. Но стоит ли об этом говорить? Православие – одна из самых строгих религий. Оно очень канонично, и те же иконы должны строго соответствовать определённым сюжетам. А в Европе, в Италии, например, тоже есть иконы, но там если человек работает, к примеру, на железной дороге, то у него дома может висеть икона, на которой вокзал, поезда, вагоны... Почему? Потому что там икона – это путь к Богу, а у нас икона, так же как крестик освящённый, – это уже святость, это уже Бог. Икона – это уже Бог.

– Вы коллекционируете иконы...
– Мне кажется, это слово по отношению к иконам неправильное.

– Тогда так: вы их собираете. Не «коллекция», а «собрание».
– Я собрал по всему миру более 600 больших храмовых икон, вернул их в Россию, деликатно отреставрировал и предоставил возможность людям их видеть. Дальнейшая судьба России – это судьба этих икон.

– Вы их передаёте церкви, музеям или оставляете себе?
– Я думаю не столько о церкви, сколько о России. Знаете этот извечный спор: «Где должна быть икона – в музее или в храме?» В церкви, как правило, сквозняки, прямо скажем, для хранения шедевров не такие уж хорошие условия. Иконы «болеют», портятся... А в музее за ними следят, им помогают. Но с другой стороны, икона должна служить людям, то есть быть в церкви, так же как лекарства должны быть в первую очередь в больнице. Лекарства – для людей больных, а не для здоровых. Иконы – для людей верующих, молящихся. Это очень тонкий вопрос. Мне кажется, по-настоящему на него нет ответа. Часть икон находится в моём собрании, которое я выставлял, показывал людям. Было две больших выставки в Государственном Манеже: «Большая храмовая икона» и «Русские святые». Много икон я передал в храмы и в музеи. По всей России. Есть такая церковь в селе Малая Полтавка на границе с Казахстаном, где весь иконостас составлен из переданных мной икон. Они все старинные. Может, это и нескромно, но признаюсь, что коммерческая стоимость этих икон кратно превосходит стоимость строительства храма...

– Даже страшно называть адрес...
– Ничего: церковь эта находится рядом с отделом внутренних дел... Отец Вадим, её настоятель, звонит мне очень часто, особенно по церковным праздникам. И знаете: дипломов, грамот за те или иные деяния у меня много, в том числе и от различных представителей РПЦ, но один этот маленький синенький, практически рукописный листочек от отца Вадима для меня самый дорогой. Там написано: «Мы за вас молиться будем, доколе мир стоять будет». Вот такие удивительные слова.
Передавал я и буду передавать иконы в православные храмы Белоруссии. Эта страна для меня не просто братская, сложилось так, что и родился я в белорусском посёлке. Там был военный лагерь, где в то время находилась семья военного учёного – моего отца. Я выбрал другой путь. Мой сын тоже не пошёл по моим стопам. Я, конечно, готов был его поучать, но... Понимаю, что время сейчас такое, что и самому не грех поучиться у молодых...


«Я должен первым быть на горизонте!»
– Феликс Романович, рядом с иконами, олицетворяющими мир, добро, смирение, другое ваше увлечение выглядит, мягко говоря, не совсем логично. Я имею в виду ММА, смешанные единоборства – не самый добрый вид спорта...
– Сегодняшнее время ставит новые задачи, требует другого подхода. Так и появились в моей жизни смешанные единоборства, ведь все мы, даже самые свободные люди, находимся сегодня в какой-то степени в большой, пусть и не восьмиугольной, но клетке – в ограниченном пространстве, где надо проявлять себя, уметь защитить себя, своих близких, свои идеалы, свои взгляды. Это очень важно. Оберегать надо и добро, и религию нашу, и иконы.

– Добро должно быть с кулаками?
– Может быть, и не с кулаками, но защитить себя оно должно уметь. Для наших детей, потомков, для нашей страны.

– Но не кажется ли вам, что это всё-таки очень жестокий вид спорта?
– Я бы сказал, не жестокий, а жёсткий. К тому же я не говорю, что в этом «пристанище моей души». Этот спорт мне нравится, считаю, что он должен быть в нашей стране. Молодёжь этим очень интересуется. Уж лучше пусть она идёт в зал, чем на улицу, занимается спортом, а не курит и пьёт, не говоря уже про наркотики.

– Иконы, как мы уточнили, – это собрание, но есть у вас и коллекция, причём очень знаменитая: лягушки. Насколько изменилось их число со дня нашей последней встречи?
– Коллекция лягушек продолжает расти, пополняться. Хотя и не так активно, как раньше. К тому же появляются и другие увлечения. Однажды я подарил одному своему близкому другу несколько очень интересных современных ножей и увидел по его реакции, что попал в цель: ему они очень понравились. В итоге за несколько лет я передал ему более двух тысяч ножей. А заодно и себе сделал два панно...
Что же касается лягушек, то сегодня их у меня больше 17 тысяч.

– То есть Билл Клинтон не догонит...
– Не знаю, гонится ли он...

– Но вы же не сказали его жене, что он безнадёжно отстаёт...
– Не сказал... Да, это старая история. Когда в моей галерее на Манхэттене она покупала брошь для Мадлен Олбрайт, в то время госсекретаря США, то увидела, что в пространстве галереи много лягушек. Спросила: «Вы что – их собираете?» Я подтвердил, и она сказала: «А вы знаете, что у моего мужа тоже коллекция лягушек. Правда, большая». Я спросил: «Сколько?» – «Около 600». – «Да, это много». Хотя на тот момент у меня было уже более 12 тысяч...

– Меня в этой истории «возмущал» такой момент, что брошь-то для Олбрайт она купила, а вот лягушку для мужа... Может, поэтому и не избрали её президентом.
– Да, не купила, но открою маленький секрет: лягушку я ей подарил. «Пусть она поживёт в коллекции вашего мужа». Я мягко обошёл то, что он президент. Не «в коллекции президента», а в «коллекции вашего мужа».

– Раз уж речь зашла о «международных отношениях»... Англичане сорвали вам полёт с Фёдором Конюховым. Что произошло?
– Да, англичане должны были изготовить воздушный шар, то есть определённым образом принять финансовое, рабочее участие в полёте в стратосферу, где мы намеревались установить рекорд высоты для таких полётов – 26 километров. Но в празднике русского героизма, русского мужества они участвовать отказались.

– Но душа-то наверняка по-прежнему хочет полёта?..
– Душа у меня всегда хочет полёта. Я просто удивлён, как Фёдор это разгадал. Я всё время хочу у него спросить, почему он именно меня выбрал в напарники. Сегодня я принимаю участие в его проекте «Деревня Фёдора Конюхова» – это такое культурное пространство на границе Тульской и Московской губерний. Мне этот человек очень симпатичен – своим неукротимым духом, фантазией, полётом! Душа его летит... Я чувствую в нём что-то очень близкое мне, родное, созвучное. Фёдор позиционирует себя ещё и как художника. Недавно он подарил мне несколько своих разрисованных мольбертов. Это не простая история. Мольберты – это душа художника: смешивая краски, он создаёт на них такие цвета, в каких он видит мир. Эти цвета формирует его душа. Так что это тоже своего рода «кардиограмма» жизни.
Что касается полёта, то он обязательно состоится. И к нему я теперь, можно сказать, лучше подготовился, сделал сам себе подарок к юбилею: похудел на 53 килограмма...

– На сколько?! Да это же тема не то что для отдельного интервью, а для книги, бестселлера!
– Да, на юбилее своего друга я невольно перехватил внимание у виновника торжества. Все подходили и спрашивали: «Как?! Каким образом?!» Даже кроссовки теперь ношу не 44-го, а 42-го размера, ушёл отёк ног...
А полёт стартует уже не в Мексике, как мы планировали раньше, пусть там и более благоприятные условия для того, чтобы побить рекорд высоты. Мы взлетим с Северного Ледовитого океана: льды, айсберги, атомный ледокол... и воздушный шар!

– И вы дойдёте, наконец, до горизонта?..
– Нет, я хочу уйти за него...

Беседовал Алексей Сокольский