– Ирина, какие ещё направления адвокатуры вам близки?

– В первую очередь я занимаюсь делами в сфере реализации банкротного законодательства, представляю интересы доверителей – и физических, и юридических лиц, являющихся как должниками, так и кредиторами в процедуре банкротства. Защищаю клиентов от исков конкурсных управляющих в банкротном процессе о признании сделок недействительными. Разрабатываю сложные позиции по защите менеджмента организации-банкрота от заявлений конкурсных управляющих о привлечении к субсидиарной ответственности. Осуществляю полное юридическое сопровождение процедуры банкротства для должника. Также я веду дела конкурсных управляющих в судах, защищаю их от необоснованных нападок кредиторов, помогаю конкурсным управляющим доказать, что те или иные попытки включиться в реестр кредиторов с аффилированной задолженностью противозаконны и необоснованны. Часто препровождаю обращение доверителя (как лизинговой компании, так и лизингополучателей) в лизинговых правоотношениях. Занимаюсь и общегражданской практикой, традиционной для цивилиста: полное правовое сопровождение деятельности компании и её сделок, анализ договорной базы компании, юридический аудит деятельности предприятия.

– Но жизнь не стоит на месте. Возникают новые направления. Буквально недавно, в январе 2022 года, при МГЮА был создан центр компетенций «Право устойчивого развития. ESG-стандарты». У центра заявлены самые разные форматы деятельности: формирование доктрины права устойчивого развития, выработка реализации политики human rights due diligence и т. д. Как вы считаете, важно ли это направление, и если да, то почему?

– В последние годы тренд на ответственность и экологичность распространился и на сферу инвестиций. В результате возникло понятие ESG. Полагаю, это повлияет и уже повлияло на всемирный бизнес в лучшую сторону, позволило гуманизировать право, придать ему дополнительную социальную ответственность. Аббревиатуру ESG можно расшифровать как «экология, социальная политика и корпоративное управление». В широком смысле это устойчивое развитие коммерческой деятельности, которое строится на следующих принципах: – ответственное отношение к окружающей среде (англ., E – environment); – высокая социальная ответственность (англ., S – social); – высокое качество корпоративного управления (англ., G – governance). В современном виде ESG-принципы впервые сформулировал бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. Он предложил топ-менеджерам крупных мировых компаний включить эти принципы в свои стратегии, в первую очередь для борьбы с изменением климата. В нашей стране это направление стало популярным только в последние пару лет, но уже закрепилось за рубежом и, безусловно, будет полезно для российского бизнеса, повышения его социальной ответственности.

– В контексте международного частного права ESG-стандарты не оформлены в самостоятельную правовую систему, соответственно, возникает опасность злоупотреблений и произвола. Насколько эту сферу можно отрегулировать в принципе, поддаётся ли она регулировке?

– Убеждена, что принципы ESG-стандартов могут и должны быть закреплены нормативно! Ведь письменное, официальное урегулированное нормативными актами право как свод естественных правил и ограничений, согласно естественно-научной теории права, возникает при нормативном закреплении именно тех понятий и жизненных принципов, которые, в силу права природного, естественного, служат во благо всему обществу, бизнесу, человечеству. Самые ранние нормативные своды права были закреплены на бумаге в виде свода общепринятых и уже де-факто существующих в обществе естественных правил. Их нормативизация привела лишь к тому, что их должное выполнение гарантировалось силами государственного принуждения с санкциями государственного аппарата за их неисполнение (тут можно вспомнить и «Дигесты Юстиниана», и «Русскую Правду» Ярослава Мудрого, и Законы Хаммурапи, и целый ряд других).

– В каких принципах устойчивого развития наиболее важно и актуально регулирование именно для нашей страны (вопросы защиты прав человека, корпоративной социальной ответственности, устойчивого финансирования, устойчивых договорных отношений и пр.)?

– Пожалуй, точно не ошибусь, если скажу, что для нашей страны, как и для всего мирового правового поля в целом (а я бы не выделяла нашу страну в какое-то отдельное, уникальное нормотворческое пространство), бизнес един, как и едины инструменты по его регулированию. Разумеется, важны чёткая проработка, написание понятных правил игры для бизнеса, чёткое урегулирование вопросов банкротства и субсидиарной ответственности менеджмента (то, чего сейчас нет). С другой стороны, важны и правовые аспекты создания социальной правовой среды – это и защита прав человека, и помощь оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Особенно это актуально в свете того, что принцип «социального государства» закреплён в конституции страны. Необходимы чёткие правила игры на финансовых рынках для всех участников этих рынков – как финансовых организаций, так инвесторов и заёмщиков.

– У вас были дела, связанные с так называемым зелёным правом? Приходилось ли вам принимать участие в защите экологии и окружающей среды? И считаете ли вы это направление перспективным как для себя, так и для адвокатской практики в целом?



– Безусловно, были. Я провела успешный судебный процесс, ответчиком выступал региональный мусоросжигательный завод, деятельность которого едва не привела к экологической катастрофе в регионе. И поскольку мне близок подход вовлечённости российских правовых стандартов в международные правовые стандарты, не вижу причин, по которым наш бизнес может делать меньшие отчисления в казну за вред, причинённый природе. Если это так, такой порядок вещей необходимо менять. Я вижу большие перспективы в работе правоохранительных органов (а значит, и адвокатуры) с недропользователями, в формировании правовой и бытовой культуры ответственного недропользования, политики ответственного лесопользования с обязательным его возобновлением и пользования водными объектами с максимальным снижением вредных выбросов в источники водозабора.

– Обращаясь к текущей экономической и правовой ситуации, какие вы прогнозируете сложности у бизнеса (как российского, так и иностранного в России) и наёмных работников, как можно и нужно минимизировать эти риски?

– Учитывая макроэкономическую ситуацию в Европе (а мы единое экономическое и во многом единое правовое пространство), не устану повторять о возросших рисках банкротства как микропредприятий, так и предприятий большого бизнеса. Это повлечёт за собой целый шлейф последствий и для экономики страны в целом, и для участников товарных рынков, в том числе для менеджмента предприятий, их учредителей и контролирующих их деятельность лиц. Необходимо активно дорабатывать банкротное законодательство именно на уровне закона о банкротстве, а не отдавать важнейшие вопросы субсидиарной ответственности и убытков на откуп судебной практике Верховного суда (зачастую противоречивой по объективным причинам), как сейчас и бывает. Такой подход можно и нужно менять. Если ничего не изменить в самом законе о банкротстве, инструмент привлечения менеджмента банков к субсидиарной ответственности, верный по сути, выродится до инструмента запугивания сотрудников, проработавших в банке минимальное количество времени, имеющих нулевую степень вовлечённости в бизнес и, разумеется, не могущих нести груз субсидиарной ответственности. Однако в существующих бизнес-реалиях суды часто привлекают менеджмент, никак не повлиявший на признание банка банкротом, в субъекты субсидиарной ответственности.

– Недавно заработала платформа «СберПраво». Помимо консультаций юристов, сервис предлагает онлайнконструктор юридических решений. Нет ли опасения, что в ближайшее время вся система юриспруденции не только перейдёт в онлайн, но будет просто заменена искусственным интеллектом?

– Паче чаяния – нет. Аудитория рынка адвокатских «бутиковых» услуг (бутиковость в данном случае означает не уникальность, а скорее некую эксклюзивность, нетиповой характер) не заменяет и не подменяет собой простые ежедневные правовые казусы вроде того, куда нужно нести заявление о расторжении брака. Правовой конструктор никак не пересекается и не заменяет собой сложные правовые проблемы, которые приходится разбирать в ручном режиме адвокатам. Зачастую такие проблемы носят оценочный характер и не имеют единственно верного решения, поэтому целью адвоката является донести позицию клиента до суда в максимально выгодном для него ключе. И да, правовой конструктор не поможет выполнить работы по «правовому аудиту» предприятия, по отстраиванию всей его работы таким образом, чтобы можно было не волноваться за правовые риски.

– Как у успешного опытного адвоката, у вас, конечно же, есть благодарные клиенты. Но при этом, наверное, есть и те, кто оказался проигравшим и мог затаить недоброе. Случаются ли такие ситуации в вашей жизни? И если да, то как вы с ними справляетесь?

– Наверное, мне везёт: на моём профессиональном и жизненном пути встречаются приятные понимающие люди, интеллектуалы, которые отдают себе отчёт в том, что деятельность адвоката отчасти может быть сравнима с работой врача: и тот и другой сделают всё возможное для клиента, но не могут гарантировать победу. И да, я транслирую клиентам именно такой честный и открытый подход к адвокатскому бизнесу «на берегу». Разъясняю, что порядочный адвокат никогда не произнесёт слова «гарантия», потому что решение в любом случае принимает суд, мы не вправе гарантировать совершение судом того или иного действия. Мы можем говорить о рисках, возможностях их минимизации и повышении шансов клиентов на выигрыш дела.

– Вы являетесь заведующей кафедрой международного и международного частного права в Институте государственного администрирования. Чему для вас важнее всего научить студентов?

– Помимо этого, я частенько читаю лекции и провожу вебинары для стажёров и молодых адвокатов моей родной Московской областной коллегии адвокатов. Прежде всего – я стараюсь донести до молодого юриста принцип того, что нужно не знать закон сам по себе (хотя знание закона тоже никто не отменял), а понимать право как совокупность нормативных актов, понимать логику законодателя, разбираться во взаимосвязи отраслей права. В этом случае, если наши законодатели принимают новый закон или даже кодекс, у эксперта в области права проблем не возникает, а вот у нерадивого юриста, выучившего лишь закон, могут возникнуть большие проблемы. Также я всегда акцентирую внимание на том, что хороший адвокат сдаёт экзамен каждый день: перед клиентом, перед собой, перед судом. Мы обречены на постоянное развитие, и это замечательно, ведь «право – это искусство добра и справедливости».