«ОЧЕНЬ НЕЛЕГКИ ПЕРВЫЕ ШАГИ…»

– Олег Васильевич, «юбиляру» – 15, по человеческим меркам ещё не «совершеннолетний», но уже и далеко не ребёнок. Продолжая сравнение… – говорят, что всё самое важное в характере закладывается в первые пять лет. Что же вы такое вложили, что теперь посмотреть – любо-дорого! Поделитесь «секретами воспитания»…

– Главный, наверное, «секрет» состоит в том, что наш на тот момент девелопер – немецкая компания «Дега» – точно определила вектор, по которому предстояло двигаться, – создавать структуру и на неё уже приводить предприятия. А не наоборот, не так, как это зачастую бывает: строят предприятие и под него создают структуру.

А началось всё со встречи Путина и Шрёдера, на которой речь шла, в том числе, и о так называемых «промышленных кластерах», о том, как хорошо они способствуют развитию экономики. Мы на эту идею обратили внимание, взяли её за основу, связались с немецкой торгово-промышленной палатой, где нам и рассказали всё, что на тот момент рассказать могли: как это у них в Германии устроено, и как это должно создаваться у нас. И мы решили – создадим!

Если честно, то в начале всё нам представлялось, мягко говоря, немного по-другому… Мы просто планировали сконцентрировать несколько предприятий на ограниченной территории и благодаря этому помочь сельхозпредприятию, которое у нас к тому времени было. Было в довольно плачевном, надо сказать, состоянии... Хотелось нам и как-то освоить те бывшие сельскохозяйственные земли, на которых уже нельзя было что-то выращивать. Согласитесь, что не слишком полезно кормить коров травой, растущей вдоль Горьковского шоссе, по которому ежедневно проезжают тысячи автомобилей…

– И «выдыхают» при этом совсем не кислород…

– Да, поэтому мы и решили совместить одно с другим: чтобы и земля не пустовала, и промышленность помогала селу. Никаких проектов планировки территорий, никакого «централизованного управления» у нас не было. Абсолютно. Больше скажу: когда мы обратились за генерирующими мощностями – электричеством, водой и т.д. – нам выдали такие техусловия, что мы поняли: «Всё, надо закрывать…» Что при таких суммах, которые с нас запросили, мы никогда в жизни никакую генерацию сюда не приведём. И только изучение опять же немецкого опыта привело нас к мысли, что рискнуть мы всё-таки можем, но исключительно при условии, что вся инженерия, вся инфраструктура будет в наших руках. Каким образом? Искать инвесторов, брать кредиты, договариваться о рассрочке – неважно. Главное – создать эту инфраструктуру. Если не получилось приобрести генерирующие мощности у государства, значит создадим их сами. За эту работу мы и взялись, и спустя 15 лет могу сказать, что у нас сейчас 40 мегаватт электричества, к которым скоро мы добавим ещё 20; у нас 47 гигакалорий тепла. А будет ещё плюс 18. Мы решили все вопросы с водой, с очистными сооружениями, с дорогами и т.д.

«ЧТО РУССКОМУ ЗДОРОВО, ТО НЕМЦУ… ТОЖЕ ХОРОШО»

– Вторым фактором нашего успеха, – продолжает Олег Карцов, – стало то, что наш парк мы начали формировать на основе немецкого бизнеса. Нашими якорными резидентами стали всем уже известные предприятия, которые в России к тому времени уже работали, – Peri, Hübner, Roto Frank, TTS Tooltechnic Systems, Meff ert и, конечно же, «Метро Верхаус». Я вообще считаю, что немецкий бизнес наиболее последовательный, наиболее решительный. С ним если договорился – он идет вперёд, не сворачивая.

– Но, значит, им тоже было выгодно сотрудничать с вами?

– Знаете, мне в этом плане всегда вспоминается беседа с одним из руководителей компании Bayer. Он мне как-то сказал, что в Россию они пришли, потому что мы от них отстали примерно на 12 лет, но когда они увидят, что благодаря их технологиям это отставание сократилось до двух лет, они отсюда уйдут. Я спросил, почему именно такая «фора» – два года? Он ответил: «Потому что два года для России – это пустяк: это будет означать, что за следующие полгода вы нас догоните, а ещё через полгода перегоните. Что надо бежать. В хорошем смысле». Но пока им выгодно здесь. Сказал он, помню, и то, что они реально понимают, что Россия – близко, что «ваших людей подпускать к технологиям нельзя – у них очень большое самообразование». То есть несмотря на то, что работающим здесь иностранным специалистам в интересах экономической безопасности своих стран запрещено нам передавать некоторые вещи, некоторые технологии, наши люди всё,
что нужно, «догоняют» сами. Базовая составляющая, с которой стартует понимание производства в России, значительно меньше, чем в других странах. Нашим людям не нужно иметь представление о 60-70 процентах того, «как это работает», чтобы понять, что собой представляют остальные 30-40. У нас базовое образование было и сейчас остаётся одним из лучших в мире.

– Так, может, вы и продукцию свою вскоре будете на Запад поставлять?

– Мы уже начинаем создавать за рубежом такие «точки», в которых будет представлена продукция наших предприятий. Ведь в нашем индустриальном парке есть некий базовый уровень, который за счёт размещения предприятий только поднимается. Мы ведь берём сюда не всех!

– Не как на рынке? То есть – на базаре…

– Нет. У нас все предприятия – с мировым именем, у нас нет каких-то «однодневок». Orifl ame, Vilo, Roto Frank, Peri, Hübner – все они поставляют свою продукцию не только в Россию, но и за рубеж, в десятки стран мира. Мы интегрируемся, мы берём оттуда всё лучшее к себе, а сейчас уже и обгоняем по технологиям некоторые из тех предприятий, которые пришли сюда, далеко опережая нас.

«ЧТОБ НЕ ДОСТАЛО БЕСПОКОЙСТВО, ОХОТА К ПЕРЕМЕНЕ МЕСТ…»

– Редко бывает, чтобы «ребёнок» рос без проблем… Наверняка были и «детские болезни» – отсутствие опыта, и «инфекции» – кризисы, и «влияние улицы» – санкции, и тому подобное…

– Я всегда говорю, что «мы учились вместе с жизнью». Да, многого не доглядели, не додумали, поэтому сейчас догоняем. Это не страшно. Одна из главных проблем – кадры, уровень их подготовки. Предприятия, с которых начинался наш парк, – высокотехнологичные. Мы должны были сразу чётко понимать, что они потребуют грамотных, высококлассных специалистов. А готовят ли таких специалистов наши учебные заведения? Начиная от профессионально-технических и заканчивая высшими?.. Мы об этом не думали. Потому что персонал набирали в Москве.

– Ну, не всё же жителям Подмосковья и соседних областей на работу в столицу гонять! Надо и «обратную миграцию» организовывать! Впрочем, лучше, когда на работу далеко ездить не надо никому…

– В Ногинске живёт 250 тысяч, в Электростали – около 200 тысяч, а если посчитать ещё и жителей других соседних городов и посёлков, получается практически ещё один «миллионник». Я считаю, что мы должны давать работу своим! Значит, мы должны создавать здесь, у себя, систему профессионального обучения. 15 лет назад мы, конечно, об этом не думали. Мы развивали только промышленную площадку. Понимание пришло позже. Где-то в 2010–2011-м годах мы стали уже не просто понимать, а связываться и договариваться с учебными заведениями.

Приведу такие цифры: в 2005 году примерное соотношение местных и приезжих было 25 к 75. Сегодня эта ситуация стала диаметрально противоположной: 75–80 процентов – это областные кадры, жители восточного Подмосковья. И только лишь 10–15% – руководители со специальным образованием, менеджмент среднего звена – из Москвы.

– Остальные, как я понимаю, из соседних областей?

– Да, оттуда к нам на работу тоже приезжают. Подмосковье с точки зрения работы ничуть не хуже, а во многом даже и привлекательнее, чем столица. Важный момент: начиная с 2012 года, мы практически ушли от понятия «реализация земли». Мы предлагаем потенциальным резидентам парка не землю, мы предлагаем комфортную среду обитания. Сегодня у нас 40 компаний, все работают как единый организм. Организм единый, но внутри него каждый абсолютно самостоятелен. И работаем мы по принципу очень понятному: наши резиденты на территории индустриального парка не должны заниматься ничем, кроме работы. Задача управляющей компании – решать вопросы, связанные с функционированием, с инфраструктурой; вопросы юридического, правового, даже нотариального обеспечения. Всё это мы должны делать для того, чтобы они могли решать свою задачу – работать и извлекать прибыль.

То же самое и в отношении тех людей, которые у нас работают и будут работать, – человек должен здесь не просто жить. Ему должно здесь нравиться, чтобы не возникало у него желания куда-то уезжать…

«БРАКИ ЗАКЛЮЧАЮТСЯ НЕ ТОЛЬКО НА НЕБЕСАХ, НО И… В ИНДУСТРИАЛЬНОМ ПАРКЕ»

– Мы же не можем допустить, – продолжает Олег Карцов, – чтобы молодая семья, которая родилась здесь, – а у нас немало уже случаев, когда работники наших предприятий, знакомились, женились, рожали детей… – чтобы эта семья распалась из-за того, что у них нет жилья либо ещё из-за каких-то бытовых моментов. Мы, например, сейчас уже строим один заводской посёлок: в нём будут шале площадью порядка 120 метров, плюс у каждого три сотки земли. Думаю, что семьи, которые туда вселятся, получат огромное удовольствие.

Если человеку будет где работать, где отдыхать, где учиться, – зачем ему куда-то переезжать Предприятие, понимая, что какой-то специалист для него крайне важен, может заключить с ними договор – на пять или на 10 лет, по прошествии которых дом перейдёт к нему в собственность.

– В какой-то степени это хорошо забытое советское старое. Ведь раньше предприятия не стеснялись строить дома для своих рабочих. И только потом всё это обозвали «непрофильными активами»…

– Ну, конечно! Знаете, по профессии я лётчик, но мне, как я считаю, посчастливилось отработать некоторое время ещё и директором совхоза. Причём во времена, когда ситуация в сельском хозяйстве была очень тяжёлой. Мы выжили благодаря тому, что в своё время, ещё в Советском Союзе, построили дома для доярок. Эти дома нас спасли! Потому что кто бы пошёл в те годы работать дояркой? – С трёхразовой дойкой, с низкой зарплатой… Потому что закупочная цена на молоко была просто смешной. Но мы предложили дояркам занять эти дома, пообещав, что, если они отработают определённое количество лет, то жильё это перейдёт к ним в собственность. Этим мы спасли совхоз. Сначала доярок стимулировало то, что они работают за дом, потом они начинали думать дальше: какая будет доплата за хороший надой, за хорошее качество молока, за хороший надзор за стадом и т.д. и т.п. Потом возник вопрос: а почему бы нам самим не перерабатывать молоко, а не просто продавать каким-то перекупщикам…

Так и здесь: если люди видят, что руководство относится к ним с пониманием, ценит их труд, то они держатся за эту работу, они никогда никуда не уйдут. Это очень важный момент.

«ТО, ЧТО НАС НЕ УБИВАЕТ, ДЕЛАЕТ НАС СИЛЬНЕЕ»

– С людьми понятно, а предприятия? Они не уходили? Например, в кризис…

– Никто не ушёл, за что я очень им благодарен… Помню 2008 год – кризис настоящий, мощный, убийственный! На росте курса валют цены взлетели в три-четыре раза. Ну, какое предприятие, планируя свое экономическое будущее, рассчитывая свою экономическую модель при цене за киловатт три-четыре рубля, станет работать, получив в итоге 15-16? Это бесполезно! Тем более – такие энергоёмкие предприятия, которые работают в две смены. Не буду говорить, что было на лицах у руководителей, когда они ко мне пришли… Но – ни одно предприятие не закрылось! Все сжались, как пружины, и стали этот кризис преодолевать.

Потом следующий кризис… 2014 год. Началось давление на Россию. Конечно, всё это и нас коснулось. В каком плане?

– Некоторые комплектующие шли из-за границы. Если отечественные поставщики не могли обеспечить качество. Например, «Орифлейм» – вы удивитесь – не мог найти поставщика качественных ёмкостей для своей продукции. Казалось бы, их столько!.. Но – приходилось завозить. Сейчас эта проблема решена, а тогда она стояла остро. И когда начались все эти санкции, когда поставки там, за рубежом, стали душить, это, безусловно, сказалось на темпах. Но одновременно начались поиски тех, кто может всё это делать здесь. Европа сама убивала нашу с ними кооперацию. Сама того не понимая, наступала себе же на ногу… В итоге предприятия, которые привозили из Европы до 70 процентов комплектующих, стали на сто процентов российскими. А те вообще потеряли рынок.

Кризис 2014-го года нас коснулся, когда многие предприятия уже «взяли мощь». Но удивили меня и те предприятия, которые в это время только начали строиться. Vilо открылась в 2015 году, в самый разгар кризиса, Scania открылась в 2016 году, «Фармалакт» открылся с радостью… А сейчас у нас при санкциях начинает строиться «Доктор Тайсс» – немецкое предприятие, ждём губернатора на закладку камня…

«НАСТУПАТЬ ЕСТЬ КУДА, ВПЕРЕДИ – ПОДМОСКОВЬЕ!»

– В юбилей принято не только вспоминать прошлое, но и что-то загадывать на будущее…

– Я могу сказать твёрдо: наша страна меняется, и Московская область – в первых рядах этих изменений. Я вообще считаю, что будущее исключительно за нашим родным Подмосковьем. Здесь наверняка будут создаваться промышленные зоны, может быть, даже и более масштабные, чем наш парк. Нужно, чтобы муниципальные образования помогали созданию таких зон, не боялись того, что они могут потом превратиться в некие «моногорода».

В свою очередь и владельцам индустриальных зон, технопарков и т.д. необходимо интегрироваться, находить взаимопонимание с муниципалитетами. Мы, например, участвуем во всех социальных программах Богородского округа. Но так бывает не всегда. Потому что у тех, кто имеет индустриальную зону, порой возникает соблазн создать как бы свой мирок. Они не понимают, что этот мирок – до поры до времени. Что этот мирок никогда не станет Миром. Что это будет просто отдельный анклав. А это – путь в никуда. Замкнуться в себе нельзя. Решая свои локальные задачи, всегда нужно их соизмерять с планами социально-экономического развития той территории, на которой они находятся, а этой территории – в целом с Подмосковьем.

А то, что рядом столица, – это не беда. Москва нам не помеха. Москве – хватит. Я хочу, чтобы люди оставались здесь. За Москву я радуюсь, но мне дороже Подмосковье. И наш парк.

Беседовал Алексей Сокольский